Хоть что-то надо постараться сберечь на фотографиях...
Александр Фурсов (р. 1956) начал заниматься фотографией в конце 1970-х гг. Член московского фотоклуба "Новатор" с 1983 года. Первая публикация о фототворчестве А. Фурсова состоялась в 1988 году в журнале "Советское фото". С 1991 года - свободный фотограф. Член Союза фотохудожников России с 1993 года. Участник и призёр более 50 выставок и конкурсов художественной фотографии. Работы А. Фурсова хранятся в частных коллекциях в России и за рубежом.
Александр Николаевич Фурсов пришел в профессиональную фотографию самым обычным для позднесоветских времен путем – через фотоклуб. Клуб, правда, был не совсем обычным: гремевший на всю страну московский клуб «Новатор» был самым сильным коллективом среди творческих фотографических объединений. Он помог и с образованием, привел Александра к своей теме, которая стала главной для фотографа, одарил его товарищами, творческой дружбой с которыми он дорожит до сих пор. Десять лет активного клубного фотолюбительства сделали его имя «широко известным в узких кругах специалистов», появились публикации, был заявлен уровень творческих притязаний. А затем последовал резкий поворот, которого сам автор от себя и не ожидал: смена профессии инженера на фотографа, постепенный отход от «Новатора», и даже от своей темы. Профессия в начале девяностых престала кормить, фотоклуб растерял былой потенциал и часть самых сильных и самобытных авторов, и отработанной оказалась главная тема. Эта тема – Русский Север, его природа, архитектура, материальная культура северного крестьянского быта и её последние живые носители. Север снимали много и многие, новаторцы в том числе, но, как правило, ничего глубже этнографической иллюстрации не получали. (Счастливые исключения – Георгий Колосов, Анатолий Ерин – чьи художественные достижения можно рассматривать в качестве ориентиров, но приблизиться к их уровню надежд нет никаких.) Где отметились все фотографировавшие Север? Кижи, Малые Корелы, Соловки. Но северный дух не живёт в музеях, за ним надо ехать в глушь, забираться в «медвежьи углы», научиться не спугивать его вспышкой. Александр Фурсов за годы северных путешествий этому научился. Потому и Север, представленный здесь, не совсем такой, как привыкли его видеть на страницах туристических буклетов. Он здесь настоящий, такой, каким его застал автор в конце прошлого века. Стремительное разрушение исконной крестьянской северной культуры идёт так стремительно, Что попытки найти сейчас хотя бы какие-то её следы, практически безнадёжны. И крестьян того поколения, для которых эта культура была родной, нынче днём с огнём не сыскать. Почти всех, чьи портреты выставлены здесь, уже нет в живых. Остановиться бы, вглядеться, задуматься…
По большому счёту Александр если бы и мог развивать свою северную тематику, то только вширь. Вглубь не получится – некуда. И не потому, что художественные образы в северных снимках достигли предельного совершенства, а потому, что натурного материала для создания желаемых образов больше нет. Распался мир патриархальной северной деревни, исчез, ушёл в небытие. И тема по независящим от автора обстоятельствам пришла к своему завершению.
Александр Фурсов, став профессиональным фотографом, не изменил своей художественной специализации – пейзажу. Календари с его фотографиями можно найти чуть ли не в каждом книжном магазине, но это, всё же, не та фотография, которую можно видеть на выставке «Северная сторона» и в одноимённом альбоме. Снимая Север, он выступал как фотолюбитель, и его профессиональная работа к Северу никакого отношения не имеет. Это ни хорошо и ни плохо, просто так вышло. Редчайший случай, когда можно увидеть выставку профессионального фотолюбителя. Впрочем, Александр фотолюбителем и остаётся. Во всяком случае, в том смысле, что фотографию он не разлюбил.
"Нынешний Русский Север, его исконная культура, мне кажется, находятся в том же состоянии, что полузасохшая сосна на берегу северного озера - ещё живёт из последних сил, но конец её близок. Хоть что-то надо постараться сберечь на фотографиях, музеи не смогут собрать и сохранить всё. Наш Север, до конца так и не понятый, изучался в значительной мере по фотографиям конца девятнадцатого - начала двадцатого века. И в двадцать первом, пожалуй, всё повторится. Кроме того, фотографирование для фотографа не только профес¬сиональное занятие, способ заработка, но, прежде всего, способ эстетического освоения мира, переживания его красоты. Настраивая себя на съёмку, фотограф начинает видеть то, что от праздного взгляда обычно ускользает, и все чувства на съёмке обостряются. И, если повезёт, совершается чудо - фотографическое изображение волнует так же, как волновала сама натура много лет тому назад, и даже зрители начинают испытывать сходные чувства. Именно на сопереживание я и рассчитываю". (Александр ФУРСОВ)
